Николай во всей этой круговерти принимал участие или как технический консультант, или как скорохват в составе летучей бригады Особого Управления, и именно они вместе с майором Ощепковым, взяли Бориса Савенкова.

Изображая выгрузку пустых хлебных коробов, Белоусов и Ощепков выдернули проходящего мимо Савенкова с такой ловкостью, что в себя он пришёл уже в наручниках сидя на узкой лавке хлебного фургона.

Ночь арестов, последовавшая сразу за взятием бомбиста, предварялась выводом на улицы Москвы дополнительных сил в виде Отдельной Казачьей Дивизии, и полков Внутренней Стражи, которые блокировали город от любых перемещений, под видом действий по поимке банды, и отключением всех видов связи между районами.

Улов, был таким грандиозным, что задействовать пришлось даже казематы гауптвахты военного гарнизона, камеры кремлёвской тайной тюрьмы, и подвалы Тайной Канцелярии, рассчитанные на приём одновременно более трёх сотен гостей. Всего же было задержано для дальнейшего разбирательства более полутора тысяч человек, которые постадийно проходили все этапы фильтрации, чтобы в итоге или с извинениями оказаться на свободе, или на скамье подсудимых.

Но в этот раз не было келейности и закрытости как обычно. Повальные аресты настолько возбудили публику, что пришлось приглашать репортёров ведущих газет, показывать им протоколы допросов, а также давать побеседовать с некоторыми сидельцами, что в итоге не только сбило волну возмущения, но и полностью развернуло общественное мнение в сторону одобрения. Достался кусочек славы и обычно порицаемым полицейским, в лице градоначальника Трепова, и некоторых других полицейских чинов.

И конечно на всех пролился золотой дождь наград и чинов, который не обошёл Николая. В этот раз он получил обещанного «Святого Илью» который очень ценился в среде правоохранителей, так как Илья Муромский был командиром того, что назвали бы Летучим Отрядом, и занимался уничтожением людоловских и прочих банд. А кроме этого отвалился совсем уже странный орден Ломоносова третьей степени, которым обычно награждали выдающихся учёных и инженеров.

Москва, Кремль, Большой Дворец.

— Но ведь каков, а, государь? — Глава самой секретной службы в России, Третьего Стола Личной Его Императорского Величества Канцелярии, генерал-полковник Шаховской, по своему статусу и уровню знакомства мог вообще называть императора на «ты», и по имени, но как правило не пользовался этой привилегией, предпочитая сохранять пусть и небольшую, но заметную дистанцию. — Что ни возьми, то просто подарок. Ну вот к примеру телескоп. Приделать к нему фотоаппарат репортёрский это давно уже сообразили Звёздное небо фотографируют. Но вот опустить его так сказать к земле-матушке, для фиксации лиц, это же фантастика. Как будто их вот так вот в фотографическом салоне поставили. А микрофоны эти. Ну знал же я, что звук улавливают, и про аудион это знал. А вот как это в суде прозвучало?! Когда Савенков этот запираться вдруг начал, а ему раз и запись прокрутили. И всё. Пожизненная каторга единогласным решением присяжных. Даже этот, демократ всеобщий Родзянко, заткнулся, и за каторгу как все проголосовал. Теперь у завода Понятова заказ на три тысячи таких аппаратов, и государственная премия, на которую он строит новую лабораторию, и даже Карл Сименс говорят прибежал за лицензией.

— Так обласкан этот абрек, — Сергий Первый негромко рассмеялся. — Двадцати пяти ещё нет, а уже князь, капитан, начальник отдела в Тайной Канцелярии, да звенит при ходьбе как не всякий полковник.

— Да я не про это. — Князь Шаховской покачал головой. — И награды эти, и чины… Словно мы откупаемся. Знать бы что ему действительно нужно, так из-под земли бы достал. Был я тут на балу у Бельской, и змея эта отзывает меня для приватной беседы, и этак ласково спрашивает, что там у меня с племянницей. А я, веришь ли государь. Ну не сном ни духом. Нет, ответствую. Не могу знать, что там у неё за трудности. А Людмила Игоревна протягивает записку, в которой девичьим почерком написано такое, что от стыда удавиться просто.

Это, говорит написано собственной ручкой Лизаветы Александровны, и просят за сию писульку миллион целковых, золотым аккредитивом, потому как ежели что, она сразу уйдёт в газеты, и не абы когда, а перед свадьбой, когда бы та не состоялась. И ещё говорит, что, по её сведениям, лесопильная фабрика моего братца, уже выставлена на продажу. Ну и так, кстати, замечает, что князь Белоусов — младший, был так любезен, что помог решению вопроса ко всеобщей пользе. То есть прямо дает понять, что этот юноша сделал возможным возврат компрометирующего письма. И так выходит, что я и мой братец, его прямые должники. Потому как с той фабрики всё его семейство кормится, а его беда — это моя беда.

— Так вроде бы он коллекцию белого оружия собирает? — Сергий перевёл взгляд от окна, за которым был виден кусочек внутреннего садика Большого Дворца, на генерала. — Вот и подари ему ятаган, что с турецкого султана снял.

— Это ему Голицын Ефим Петрович посоветовал. — Шаховской усмехнулся. — Мол, давай, заводи себе усладу, а то вся Москва скоро в должниках ходить будет. Сам-то он таскает с собой «арканзасскую зубочистку»9 что привёз из Штатов, да Громобой собственной фабрики. Тоже вот. Мои — то скорохваты все на этот пистолет перешли. Да и виданое ли дело, двадцать патронов в магазине, да и их можно выпустить одной очередью, словно из пулемёта. А ещё к нему есть тридцатипатронные магазины, да приклад, что в плечо упирается. Не пистолет, а мясорубка настоящая.

— Мясорубка, оно конечно. — Государь улыбнулся, снова переводя взгляд на зелень, шелестевшую в саду. — Знаешь, наверное, что у нас снова делегация Императорского дома Ниххон ожидается? Только на этот раз не принц с принцессой, а старший сын императора Тайсё, принц Хирохито, министр обороны, начальник генштаба, глава торгового министерства, и ещё два десятка личностей калибром поменьше. И войска они начали отводить от границы… — Сергий помолчал. — Ежели мы мирный договор подпишем, то я уж и не знаю, что Белоусову — младшему дать. Генерала что ли присвоить? А? Такое ведь дело. Вот раз и нет тебе больше войны на Дальнем Востоке. И Ниххонцы счастливы. А всего-то дел, что принцессу эту бешеную ублажить, да рискуя каждый миг, разлететься в воздухе на фарш, вытащить эту чёртову бомбу. А если за такое не награждать, то как другим наградные подписывать?

— То не беда, государь. — Шаховской усмехнулся. — Придумаем что-нибудь. Мало ли таких в нашей истории было? Вот к примеру светлейший князь Ломоносов. А ведь купеческим сыном пришёл в Москву учиться. Или тот же Владимир Шухов. Пока ещё просто дворянин, но точно знаю, что быть ещё одному боярскому роду.

6

Автомоторные гонки — новое увлечение российского общества.

Гонки, которые раньше собирали лишь почитателей этого вида транспорта, довольно неожиданно стали популярными и среди прочей московской публики, чему поспособствовали крупные денежные призы, присуждаемые за победу, и новая трасса, построенная на землях князя Хворостина, которая так сложно устроена, что мощность мотора практически не имеет значения, а всё сводится лишь к умению водителя.

Кроме того, для удобства соревнующихся построены огромные гаражи, вроде конюшен, но для автомоторов, мастерские, а также удобные трибуны, с ресторанами кафе и вообще заведениями на любой достаток, начиная от самых скромных пирожковых, до роскошного ресторана «Колесо».

Сейчас на автодроме идёт подготовка к гонкам на приз Московского Купечества, и финальных в этом сезоне гонок Россия, победитель которой поедет соревноваться на крупнейших гонках мира в Берлин. Там, в Берлине, на автодроме князя Цеппелина, будут соревноваться лучшие гонщики мира включая команды из Ниххон, Бразилии, Североамериканских штатов, и многих других.